Я почувствовал громкий хруст, который ощущался скорее вибрациями, чем звуком — как бывает, когда хрустишь шеей, и этот звук будто отдается прямо в мозгу.

Затем — мерзкое чавканье чего-то твердого, осколков, продирающихся сквозь толщу порванных мышц. Боли не было. Она придёт потом, если это “потом” вообще настанет.

Полутонный крокодил держал меня за бедро и не собирался отпускать. Моя спина елозила по плитке, а руки никак не могли найти опору. Я чувствовал себя так, будто пытаюсь сдвинуть с места огромный валун, беспомощно скребя ногами по нескольким квадратным метрам высококачественного льда.

Как ни странно, голова в этот момент была холодной и ясной — так со мной обычно и бывает. Я начинаю паниковать, когда на счету нет денег, а до оплаты кредита остаётся три дня. Но когда счёт идёт на секунды — тело всегда знает, что делать.

Рука сама собрала пальцы в кучу и метнулась к крокодильей голове, целясь прямо в глаз — совершенно без моего участия.

Крокодил дёрнулся, отпустил ногу и мотнул головой в сторону плитки. Ударом он расколол керамогранит и попятился назад, чтобы оценить обстановку.

Я подтянул себя к островку бассейна — в глазах потемнело. Прокушенная нога встретилась с краем, и всё, что ещё более-менее держалось внутри, перевернулось и мгновенно дало о себе знать.

К счастью, я находился не в пятнадцати метрах от выхода, а буквально в двух шагах. Правда, шаги были мне уже недоступны, так что путь занял куда больше времени — ровно столько, чтобы крокодил оценил обстановку и решил, что так просто я от него уйти не должен. Свидетелей преступления в живых не оставляют — это работает везде.

Перекатившись через порог, я опёрся мокрой рукой о косяк, подтянулся и захлопнул дверь ровно в тот момент, когда огромная пасть сомкнулась в том месте, где долю секунды назад была моя бренная плоть, чудом избежавшая смерти.

Избежавшая? Кстати, это ещё не факт. Скрипя зубами, я разорвал тонкую ткань шорт — благо купил эту дрянь на рынке за сто пятьдесят рублей, и качество у неё было соответствующее. Было бы хуже, окажись на мне джинсы за двести баксов — единственный случай в моей жизни, когда я порадовался дешёвому ширпотребу.

Раны пульсировали, выталкивая кровь наружу. Из выступающих розочкой кусков мяса торчали белые вкрапления костей. Нога отказывалась двигаться, стала тяжёлой и горячей. К горлу подступила тошнота — как это обычно бывает после серьёзных травм. Я начал опасаться, что потеряю сознание и истеку кровью насмерть.

На улице — полчетвёртого ночи. Меня найдут только через несколько часов — времени более чем достаточно, чтобы дойти до точки невозврата.

Я протянул руку и забрал с приступка телефон, который обычно оставляю там перед тем, как идти в бассейн. С трудом нахожу нужный номер, набираю — и, услышав сонный голос, дрожащими губами говорю:

— Юрец… приезжай меня спасать… я собрался помирать…

Телефон падает из рук. Свет начинает кружиться, и наступает полная темнота.